Из реставраторов в кладоискатели

Андрей К. не обращает внимание на юридические аспекты кладоискательства. Искать он готов где угодно, был бы результат. Кладоискателем художник-реставратор Андрей стал поневоле. В начале 1990-х годов семья Андрея страшно бедствовала. Зарабатывал он жалкие гроши, жена сидела дома с больной дочкой, деньги нужны были на консультантов, лекарства, санатории, на хорошее питание для девочки.

Первое время Андрей вместе с «черными» поисковиками ездил в Калининград и Новгородскую область. Искали награды, знаки отличия, оружие. Три недели работы позволяли семье пару месяцев жить нормально. Но после того как Андрею пришлось два часа пролежать в ледяной болотной жиже, спасаясь от пуль (перестрелку затеяли две конкурирующие группы), он с «черным» поиском завязал.

Ездил с другом раскапывать степные курганы на Украине. Первая поездка была удачной. До второго захоронения добраться не удалось: нагрянули «гарны хлопцы» из УНА-УНСО – побили «москалей», ограбили и прогнали.

Потом познакомили Андрея с потомком русских эмигрантов бельгийским бизнесменом Донатом. Тот как-то рассказал, что его прабабка перед отъездом из России в 1918 году спрятала в погребе подмосковной дачи клад. Донат мечтал «прижать к сердцу семейные реликвии», но отчаянно боялся КГБ.

После долгих торгов и подсчетов условились: Андрей изымает клад, продает ценности, полученные деньги делят пополам. Донат пообещал: «Если все пройдет благополучно и вы честно со мной рассчитаетесь, я пришлю к вам других клиентов, чьи предки также спрятали ценности в России».

За сколько были проданы десять икон (середина XVIII века, серебряные и позолоченные оклады, украшенные изумрудными и аметистовыми кабошонами) и Библия в переплете из тонких золотых пластин, история умалчивает. С Донатом Андрей рассчитался честь по чести. Но обещанных клиентов так и не дождался.

Склепами Андрей заинтересовался после того, как прочел в старой газете такую историю.

В поселке Мартышкино, что под Питером, при императрицах Елизавете и Екатерине на лютеранском кладбище появилось немало семейных склепов. Весной 1925 года в них поселились воры и беспризорники. Они стали обдирать позументы и бахрому с гробов, спарывать кружева с одежды мумий (по непонятной причине покойники в склепах мумифицировались), снимать обувь и продавать питерским коллекционерам. Милиции об этом безобразии стало известно лишь тогда, когда воры-шутники расставили вдоль главной аллеи с десяток обряженных в мундиры и камзолы мумий, насмерть перепугав пришедших на кладбище старушек.

Занимался Андрей в основном провинцией. Чтобы найти нечто стоящее, приходилось неделями, а то и месяцами сидеть в библиотеках и архивах. Но, даже имея на руках точное описание старинной усадьбы, «квартирку» (то есть склеп) удавалось отыскать не сразу.

Поскольку поиски всегда ведутся в местах заброшенных и пустынных, где, случись что, помощи попросить не у кого, Андрей всегда ездил со старым другом. Однажды, отыскивая вход в склеп, парни долго топтались на одном месте; свод не выдержал, и друг рухнул вниз, проломил крышку гроба и оказался среди истлевших костей со сломанной рукой.

Обычно из гробов изымали золотые обручальные кольца, серьги, перстни-печатки, нательные кресты, серебряные и кипарисовые распятия, георгиевские офицерские кресты. Дважды находили уникальные ювелирные изделия: золотые серьги с огромными рубинами сняли с какой-то панночки в одной из западных областей Белоруссии, а двенадцать пуговиц – золотых с драгоценными камнями – спороли с камзола вельможи в Ленинградской области.

Как-то ездили копать могилу помещика, которого, по слухам, похоронили с большим золотым крестом. Столько сил угробили на раскопки, а крест оказался медяшкой.

Андрей не боялся ни Бога, ни черта. Но как-то задумали они с другом обследовать одну заброшенную церквушку. В августе помешал подобраться к ней страшный ливень, буквально на глазах превративший окрестности в болото, а в ноябре друзья чудом спаслись от четырех матерых волков. Больше туда не ездили, решили, что не судьба.

На следующий год Андрей собрался ехать в один из пещерных монастырей. А накануне ему приснилось, что мчатся за ним по пятам волки, те самые, что не пустили его к церкви, он бежит, бежит из последних сил... Проснулся от собственного крика. Но значения сну не придал. А через несколько дней его завалило в пещере. Там бы и остался, если бы не туристы...

Через месяц, оклемавшись, Андрей задумал поехать в Заволжье, в места, где раньше были старообрядческие скиты. И снова ему приснился тот же жуткий сон. С тех пор Андрей по заброшенным церквям, монастырям и скитам не ходок...

Последние пять лет он копает сибирские «бугры» (курганы). В XVIII веке местные крестьяне занимались «бугрованием» целыми артелями. Говорят, добытые ими золотые украшения тонкой работы сибирские губернаторы дарили Петру I и Екатерине II.